четверг, 16 августа 2012 г.

Взято с сайта "Music People" 

Марина, спасибо! Удачи тебе во всем!


Это интервью  из книги  «Страницы и годы вразброс»,  которая  готовится к изданию. Интервью эксклюзивное и печатается впервые.
                              Марина Миронова         


"Этот разговор с Народным  артистом  Игорем Вадимовичем Ледогоровым и его сыном, артистом и режиссёром Вадимом Ледогоровым, состоялся в 2001 году, на даче в Нахабино, под Москвой.

- Игорь Вадимович, я помню, что когда вы только-только приехали  в Новую Зеландию, вы сказали, что это как курорт какой-то.

Игорь Вадимович: - Да, как курорт, ощущение такое - вот побуду немного здесь и уеду. Всё восторгом тогда было. Но когда я прожил там четыре года, погрузился в эту жизнь, в детали жизни, и сейчас  приехав сюда,  я вижу, что здесь того нет,  этого нет, и главное, никто не хочет, чтобы это было, никто этого не делает, а делают совсем наоборот. Вот наше Нахабино  было посёлком  городского типа.  Здесь  были зеленные лужайки, где  дети могли играть, были газоны. Всё! – земли  нет, только участки. Всё застроено так, что ни машины не проедут, ни людям не пройти. Забор поставлен, дороги, видела какие дороги? Зато там за заборами  вон какие дворцы! А детям некуда деться,  негде даже поиграть. А здесь была прекрасная площадка, я помню Ромка (старший, первый  внук)  в футбол играл, потом Никита. Всё захватили под огороды, разделили между собой. Депутат  взял себе половину, а чтобы его не ругали - оставшуюся половину  разделил на  десять семей что ли. Вот что происходит.

- Я, конечно, понимаю, что это глупый вопрос, но всё-таки теперь уже, сравнивая, чтобы вам хотелось здесь изменить в первую очередь?

Игорь Вадимович- У меня такое впечатление, что Москва сейчас рассчитывает прожить  лет 10-15, а дальше трава не расти, пусть взорвётся всё. Зато  вот эти лет 10 мы проживём как короли, в своём гнезде, в своём царстве, всё к себе туда! А вокруг грязь неимоверная, нищета.

Вадим- Две группы получается - одни,  как короли и другие,  которым лишь  бы выжить, пережить сегодняшний день.

- А раньше вы этого не замечали?

Игорь Вадимович- Меньше было. Варварства меньше было.
Вадим- Раньше мы сами  жили также,  внутри этого. Получается, что живёшь себе живёшь, а потом вдруг, благодаря  обстоятельствам, отошёл на расстояние и посмотрел со стороны - как мы живём,  и как другие люди живут. А ещё я заметил, что много вывесок появилось, больше народу, больше машин. Других изменений я не вижу.

- Одна моя приятельница тоже долгое время прожила за границей, в Сан-Франциско. Приехав в Москву, она ужаснулась от того, что все люди такие неулыбчивые, хмурые.

Игорь Вадимович- Да, но что уже с этим поделать. Люди прячут глаза, не смотрят друг на друга.

- В Новой Зеландии по-другому?

Игорь Вадимович– Абсолютно по-другому. Идёшь  себе по городу,  навстречу тебе мужичок какой-нибудь пожилой, остановится, улыбнётся и скажет: «Хелоу! Прекрасная погода!» А если  дождь идёт, плохая погода – поздоровается и посетует: «Плохая погода сегодня», и   всё равно улыбается. Все здороваются. К нам приезжали из России знакомые, им было непривычно, они меня спрашивали: «А что они с нами все здороваются, они же нас не знают?» Я не знаю, что это за судьба такая у народа! Всегда было нелегко, и нашествиям подвергался,  и засухам, и холера была, чего только не было в России, кто только не нападал, а она выживала… Но вот эта мрачность, она идёт испокон века. Это и Достоевский, и Гиляровский,  и Леонид Андреев отмечали. Какие у него рассказы потрясающие,  а читаешь с болью. Это и Антон Павлович Чехов,  он хоть и светлый, но всё равно хотел показать другую сторону. Ну, а сейчас это усугубилось,  бросилось многое в глаза. Раньше мы не замечали, все были равны, все были бедны. А сейчас появился очень сильный контраст. Либо ему только бы выжить, и он не поднимает головы, а когда он поднимет голову, его начинает колотить, он видит эти  хоромы, особняки и начинает звереть. А те говорят: «А что им ещё надо? Свобода!» Свобода и воля, вот это разные понятия. Волюшка ещё есть. Вот сейчас мне кажется, во многом вот это вольная воля присутствует в нашей жизни  российской.

- Когда приехали в Новую Зеландию – первое впечатление было – курорт, а потом, пожив какое-то время,ваши ощущения изменились?

Игорь Вадимович- Они как-то упорядочились, стали более спокойными, нет такого эмоционального восприятия: «Ах, ах!».  Потому что  жизнь течёт, есть какие-то бытовые проблемы, всё это есть, это неизбежно во всех странах, государствах, но вот разрешение  проблем иное, подход к ним другой. Даже чиновничий мир другой. Приходишь к чиновнику по каким-то вопросам,  он,   прежде всего, улыбнётся тебе, обязательно поздоровается и  такое впечатление, что он рад твоему приходу,  хочет тебе помочь.  И действительно, это так и происходит  в результате -  он тебе  помогает  и мы оба расстаёмся в хорошем  настроении. Вот это качество, ну не у всех, наверно, но это преобладает там. Конечно, это ещё связано с географическими условиями, страна небольшая, находится в океане, люди оторваны от всего мира и как-бы они там создают для себя и для других  вот этот микроклимат благоприятствования душевного.  И везде, куда бы ты не зашёл, прежде всего, тебе улыбаются и  спрашивают – могу ли я вам чем-нибудь помочь? – нет, спасибо, не надо  или - да, пожалуйста. Ну, это ещё связано с чем?  Страна небольшая, молодая, 200 лет,  по-моему, существует как государство, плюс люди туда приехали со всего мира, приехали в разные времена, когда где-то им было тяжело жить, в Европе, в Америке, в Африке. Приехали туда, и с самого начала друг другу   старались помочь,  создать условия, чтобы всем было хорошо.  И  это заложено в стране. Кроме того, войн  там не было, никто страну не оккупировал, никто на неё не нападал, никто не бомбил её. Таким образом, потерь не было, ну разве что – стихийные бедствия. Конфликтов межгосударственных, государственных или военных тоже  не было. Приезжали англичане, приезжали из других стран люди, которые, предположим, технически были оснащены, культурно, приносили с собой то, чем они владели, для того, чтобы здесь создать нормальные условия жизни.

- Я знаю, японцы говорят, если три дня человека не видел,  есть повод к нему присмотреться. Естественно всё течёт, всё меняется, каждый человек меняется, просто на клеточном уровне. Что изменилось в Вас за эти годы?

Игорь Вадимович - Я стал приветливее, на много приветливее. И всё-таки, тут никуда не денешься, я  вырос здесь. Мы же в этой стране  жили,  и мы катились вместе с этой машиной. А как же? Здесь наш дом, и этот фон жизненный, он  не мог на нас не отразиться, многое от негоисходило. Там другой совершенно фон, в нравственном смысле этический фон жизни другой, и он тоже воздействует  на тебя. И это, оказывается, воспринимается легко, с удовольствием. Мне очень приятно идти по улице,  когда тебе все кланяются. Ты понимаешь, это так здорово, когда  незнакомый тебе человек, идущий  навстречу, вдруг расплывается в искренней, откровенной улыбке. Он увидел человека! Ха-ха. Здорово! Вот и всё! Вот это определяет всю жизнь там. Это не значит, что за границей лучше, чем в России, нет! Там иначе, чем в России. И вот это «иначе» - приезжают китайцы, японцы, со всего мира, англичан много приезжает, вся Европа едет туда, почему? Потому что спокойно…

- Райский уголок такой.

Игорь Вадимович: - Маленькая страна, нет даже и четырёх миллионов населения.

- Ваши лучшие стороны раскрылись именно там?

Игорь Вадимович: -На родине, я думаю, тоже раскрывались. Просто я,  живя здесь…

- Там  вся шелуха ненужная отпала?

Игорь Вадимович: - Да, возможно ты права. Да, именно так…

- Значит, никакого разочарования, что преодолели столько километров?

Игорь Вадимович: - Ну, конечно, есть тоска по прежней  жизни, прежним  делам.  Мы все вспоминаем своё прошлое, без этого никуда, потому, что это была действительно моя суть. Я здесь жил. Творил. А сейчас приехал, и очень рад встрече.

- А чего Вам не хватает там,  в Новой Зеландии, помимо друзей, конечно?

Игорь Вадимович: - Мне страшно многого не хватает. Диме-то полегче… Мне не хватает моей жизни.

- Прошлой?

Игорь Вадимович- Воттого, чем я всю жизнь жил, этого не хватает… Но это не значит, что я должен повеситься или удавиться.

- Прошлой жизни -  в смысле театра?

Игорь Вадимович: - Театра, языка, речи… Знаешь, как священник делится с людьми  своими мыслями, своей философией. В этом его сущность, это его потребность. Но выразить он это может только на том языке, на которым  мыслит. Русский язык – прекрасный язык, такого языка нет нигде. И я лишён сейчас такой возможности общаться с паствой, общаться на прекрасном русском языке. Многие специально изучают русский язык, чтобы читать наших писателей. Но, конечно, и в их культуре есть свои замечательные стороны. Этого я лишён, потому что у меня нет хорошего знания английского языка, а моя профессия, моя жизнь,  предполагали постоянное  общение с людьми. Общение, общение, общение…
 
- Понятно, что Вы уезжали из-за Вадима, из-за детей, это было основным мотивом. Так-то просто ведь не понесло бы в такую даль. И  все-таки,  когда уезжали, рассчитывали, что актёрская деятельность там  продолжится?

Игорь Вадимович: – Нет, не рассчитывал. Я понимал, что без языка там делать нечего, а выучить язык  настолько хорошо, чтобы играть на сцене, уже невозможно. Потому что, если ты говоришь с акцентом, ты уже привлекаешь внимание, а на сцене ничто не должно  отвлекать. А любой дефект, если он не заложен в драматургии,  спектаклю вредит. Представляешь Гамлета, который заикается - все будут слышать только заикание, Гамлета не будет.  Или, как если бы  человек с кавказским акцентом будет разговаривать в пьесе Чехова…

- Но я знаю, что вам, Игорь Вадимович,  всё-таки удалось поработать на сцене в Новой Зеландии, какой-то альянс там произошёл?

Игорь Вадимович: - Произошёл, ну потому что Вадим,  взял Чехова, и у меня была возможность мыслить по первоисточнику русскому и тут же искать адекват в английском переводе и его заучивать наизусть. Ну вот, а дальше он берёт Шекспира на английском языке, это уже труднее. Правда, есть переводы, но если брать английские пьесы, где нет перевода, - тут я уже ничего не могу сделать...

- Вы можете рассказать несколько поподробнее об этих работах?

Игорь Вадимович: -  Дело в том, что я не сразу согласился играть,  долго раздумывал.  Смогу? Не смогу? А потом подумал: «Ну, что, в конце концов,  буду учить, буду стараться». И начали работать. И они по-хорошему, по-доброму,  с большим интересом следили за мной. Русский актёр! Кроме того, я  для них  был каким-то уникальным явлением. У них ведь нет театра.

-То есть вашими партнёрами были новозеландцы?

Игорь Вадимович: - Да, новозеландцы.

- Самодеятельные актёры?

Игорь Вадимович: - Нет! Это профессиональные актёры. В Окленде  есть театральная компания,  вроде нашего Союза Театральных Деятелей.  Туда входят  актёры, режиссёры, менеджеры. В общем, собирается команда на  антрепризу, как во многих странах, находится спонсор и репетируется спектакль, очень быстро. Потом играют каждый день, предположим, в течение  месяца и спектакль умирает. На наш спектакль у нас было  четыре недели?...

Вадим: – Пять…

Игорь Вадимович: – Ну, пять…

- Репетиционных?

Игорь Вадимович: -Нет, репетиционных четыре недели… На Вишнёвый сад - четыре недели! На пятой мы уже  играли. Здесь, в Москве, мы привыкли, что на Вишнёвый сад - ну, не меньше года отводится, в любом театре. Начинают репетировать в начале сезона, а в конце сезона, правда редко, чаще осенью, его выпускают. Так, что – год, целый год репетируют!  Почему? Потому что действительно надо «нажить», как говорят актёры. Это прекрасно, что у наших театров есть такая традиция,  в хорошем театре, где действительно к творчеству относятся серьёзно.

- Но, с другой стороны, хороший актёр должен уметь быстро «наживать»?

Игорь Вадимович: - Ну вот, Вадиму сложно было быстро с актёрами наработать, нажить то, что заложено у Чехова. Некогда. Только свести, развести, четыре недели моментально пролетают. Но, что интересно, они  пришли на первую репетицию с абсолютным знанием текста. И он не занимался  с ними разучиванием текста, как у нас бывает – мы пол года разучиваем текст. Но это тоже неплохо, когда идёт такой постепенный процесс освоения текста. Потому что, если это хороший театр, люди профессиональные, они к тексту относятся бережно, стараются не произносить его лишний раз, пока он не стал своим, понимаешь? Постепенно, постепенно, тут же набирается всё - и  состояние, и атмосфера, и действенная сторона. Постепенно пьеса входит в актёра. Здесь актёры вскочили в пьесу сразу, и через четыре недели начались прогоны. Но они, конечно, если сравнивать, более…

- Более техничны?

Игорь Вадимович: - Да, более техничны.

Вадим: - И у большинства из них больше ответственности что ли.

Игорь Вадимович: - У актёров и студентов, которым Вадим преподавал,была большая заинтересованность прикоснуться к системе Станиславского, который для них почти неизвестен. У них больше всё-таки, школа выражения, нежели переживания. Потому что у них нет театров стационарных,  нет опыта, нет этой практики. Актриса, которая играла Раневскую, Майя, мне говорила, что за пять лет она сыграла два или три спектакля. У неё за это время  был «Вишнёвый сад» и ещё какая-то пьеса, Гарсии Лорки, кажется, не помню. В общем, ещё какой-то один спектакль… За пять лет!

Вадим - Да и то, она его режиссировала…

Игорь Вадимович: - Она, когда узнала, что я спектакль «Святую  Святых» играл в театре 13 лет,  она чуть не заплакала, сказала, что о таком счастье они не могли даже мечтать, чтобы спектакль так долго жил. Потом спрашивает: «А сколько вы проработали в театре?» Говорю: – «26 лет!» – «В одном театре? А как это, как?» А я говорю: «Да  сам театр существует 70 лет».  Конечно, для них это большая беда, но с другой стороны, для них это естественно – они молодые, у них нет традиций. У них там свои местные корифеи театральные, которые считают, что, вот допустим,  американское искусство, английское искусство, оно взросло на новозеландской почве, вот это главное, вот этим надо заниматься, и они это делают. Но это, в общем, не тот  театр, которым  занимается Вадим, и которым, они, кстати, с удовольствием занимались с ним. Он поставил там «Три сестры», «Вишнёвый сад».

- Вы только в «Вишнёвом саде» работали?

Игорь Вадимович: - Да.

- А кого вы там играли?

Игорь Вадимович: – Фирса. Хозяина дома.

- А здесь, в Москве,  Вы играли Чехова?

Игорь Вадимович: – Нет, в Москве нет, а вот в Ташкенте, где началась моя актёрская судьба, моим первым спектакль была «Чайка». Я играл Треплева.

- А с кем Вы дружили здесь в Москве больше всего? Я знаю, что Вы с семьёй Волковых были очень дружны? 
                                                                                                                            

Игорь Вадимович: - Я познакомился раньше с папой, мы с ним снимались в фильме «Товарищ генерал», в 74-м году… Или в 73-м… С папой познакомились, очень подружились, а потом судьба меня свела со вторым Николаем, тот был Николай Николаевич и этот Николай Николаевич, я не знаю, сын, наверно, тоже Николай?И отношения у нас с нынешним Колей Волковым такие добрые. Вообще у них очень интересная семья, такая русская актёрская  интеллигентная семья. Отец был вообще артистичен в жизни невероятно, у него душа была такая, вот он не просто говорил, а был немножечко приподнят как будто  над землёй. О простых вещах  он мог говорить легко и в тоже время значительно. Вот это интересное качество. Ну и, наверно, Коля многое у него перенял. Ну а как же, сын отца своего. Димка обожает его.

- Я хотела вернуться к спектаклю «Вишнёвый сад». Вы уже его не играете получается?

Игорь Вадимович: - Ну, да, мы репетировали месяц, а потом месяц каждый день играли.

- А в Америку Вы с этим спектаклем ездили?

Игорь Вадимович: - Нет, с другим.

- Что это было?

Вадим: – Это был несчастный случай…(смеётся)

Игорь Вадимович: - Да…(смеётся) Там есть русская община…

Вадим: - Нас пригласили в Америку поставить пьесу, которую написал местный…

Игорь Вадимович: - Врач по фамилии Берман… Он сказал нам, что Чехов тоже был врачом, и он, Берман, написал пьесу про Чехова и Бунина.

Вадим: - Вот Серёжка Лукин сказал, что она идёт сейчас в Ленинграде.

Игорь Вадимович: - Серьёзно? Он добился всё-таки… Это, конечно, не пьеса, не драматургия, это еврейский анекдот такой. Но он здорово сделал. Он предположил, что Чехов и Бунин вернулись на землю, и  оказались здесь…

Вадим: – В Америке…

Игорь Вадимович: - В Америке, в эмиграции, и предположил, о чём они будут говорить. А мы подумали, что это действительно интересно.

- А кого вы играли?

Игорь Вадимович: – Я Чехова, Вадим – Бунина.

- Да, действительно, уже интригует!

Игорь Вадимович: – У Чехова, оказывается, была невеста еврейка,  но все  близкие воспрепятствовали  браку, поэтому в этой истории он оказался в еврейской диаспоре, на диване…

Вадим: – Русская эмиграция в Америке…


Игорь Вадимович: - А Дима играл Бунина, который в своё время, ну как бы немножечко неэтично поступил по отношению к своему учителю, и это его беспокоило всю жизнь. И вот они встретились…

Вадим: - Пьеса была написана как такая абсурдная ситуация и повод для юмора, а поскольку мы профессионалы, то  мы решили поискать там что-то, что могло…

Игорь Вадимович: -Что могло заинтересовать и нас, и зрителей. Там собралось около 900 человек.

- А где это было?

Игорь Вадимович: - В Чикаго. А нам ещё интересно было съездить, побывать там, посмотреть. Но дело в том, что мы только что отыграли в марте «Вишнёвый сад»   и с этим Чеховским настроением поехали туда, а он хотел, чтоб это была комедия и он очень расстроился. Вернее не он сам, а ему стали говорить: «Мишка, ты же написал комедию, а они  что играют? Ты же хотел,  чтобы это были анекдоты!»

- А, что, в итоге  получилась трагедия?

Игорь Вадимович: - Получилось, как у Чехова, когда мы играли в Окленде «Вишнёвый сад», - пол зала плачет, пол зала смеётся. Они, кстати, очень интересно воспринимали «Вишнёвый сад», у них есть традиции восприятия Чехова…

- Настроенность какая-то определённая?…

Вадим: - У них традиции английского прочтения, что Чехов всегда пишет трагедию русской жизни. И они, уже с самого начала спектакля, ожидали скучную такую трагедию, а вдруг видят живых людей. У Чехова ситуации  бывают нелепые и поэтому они смешны… В зале то хохотали, то плакали. А в Америке мы, как бы,  продолжили эту линию, и  залу понравилось, приходили зрители за кулисы, благодарили. Говорили «спасибо»  за спектакль,  за настоящий театр.

Игорь Вадимович: - У нас  получился спектакль, а не просто гастрольный вариант. Сергей Лукин был художником. Из ничего буквально,  оформил нам прекрасно сцену! Третья партнёрша была Наташа Рудная, из нашего же театра Советской Армии, Российской Армии, как он теперь называется. И вот мы играли втроём.

- А Наташа Рудная какую играла роль? 

Игорь Вадимович: - Она играла медицинскую сестру, в офисе, где  принимал доктор Чехов.

- А как Наташа Рудная появилась на горизонте? Она в Чикаго живёт?

Игорь Вадимович: - Нет, она здесь работает, в Москве.

-А как же так всё получилось? Она в Москве, вы в Новой Зеландии, автор в Америке?

Вадим: -Автор искал актрису, а Наташу ему порекомендовали её родственники, которые  живут в Чикаго.

Игорь Вадимович: -Она знаменита благодаря фильму «Осень». Автор пригласил её на работу, и она согласилась. А когда  стал советоваться с ней, кого можно пригласить на мужские роли, она, прочитав пьесу, сказала, что Чехова может играть один актёр – Ледогоров, а Бунина – его сын. Да только они сейчас живут в Новой Зеландии. Но это его не остановило и он вызвал нас в Америку. А  Серёже Лукину они предложили  оформить спектакль, кстати, он муж Наташи, закончил школу-студию МХАТ, постановочный факультет. Это было интересно, проект получился очень удачный.

- Вадим,  а режиссировал ты этот спектакль?

Вадим: – Да, я был режиссёром этого спектакля и сам играл в нём.

- У вас получилось две хорошие работы, - «Вишнёвый сад» и этот спектакль. Или ещё что-то было?

Игорь Вадимович:- Была реклама - местная, новозеландская. Я немного снимался.

- Вадим, что заставило тебя уехать? Ведь здесь было всё: и работа, и популярность, и налаженный быт. Уехать так внезапно, так далеко и всей семьёй?

Вадим: - Жажда приключений.

Игорь Вадимович- Он поехал как полпред, как в своё время  испанские миссионеры ехали в Южную Америку посвящая людей  в веру, приобщая их к Богу. А религия настоящая это и просвещение, это и знания, и наука, и культура и грамота. Так вот он поехал  в маленькую страну Новая Зеландия, которая очень  интересуется русской жизнью,  русским театром и системой Станиславского, о которой они не имеют  представления. Он поехал туда как полпред  великого российского театрального искусства.

Вадим: - Дух авантюризма, конечно, присутствовал в моём отъезде. Забота о детях была серьёзным стимулом,  началась война в Чечне. И, кроме того, у меня поменялось направление в работе, я ушёл из театра,  где работал актёром,  и занялся режиссурой, а  режиссёру тогда очень трудно было найти себе применение. Классика была не востребована. Наступили иные времена, все стали заниматься ширпотребом и  я чувствовал, что  в принципе, должен какую-то новую страничку открывать.

Игорь Вадимович: - Здесь в то время была такая ситуация, что молодой начинающий режиссёр, как правило, должен был зависеть от хозяина.

Вадим: - А  я не чувствовал себя, почему-то начинающим.

Игорь Вадимович:- Ну, а они считали по-другому, и надо было им кланяться, ломать себя. Вот, например, в одном из театров, Вадим предложил прекрасную пьесу Леонида Андреева поставить с моим участием, а главный режиссёр сказал: «Ну, давай, начинай, а заканчивать буду я», предлагая совершенно другую концепцию. А зачем Диме это, когда он несколько лет вынашивал этот спектакль? А ещё планировалось, что Вадим  поставит три  одноактных пьесы по Тургеневу на телевидении. Он снимает первую «Провинциалку», а затем началась так называемая реконструкция телевидения, и всё закончилось! А ведь он этим жил, мыслил, готовился. Это просто к примеру. А тут вдруг подвернулся случай поехать в Новую Зеландию.                          

Вадим:– Приехал  я туда без какой-либо особой надежды продолжать работать по профессии. И первое время, когда мы туда приехали,  ни о чём таком не думали, а просто восторгались  природой, людьми. Тебе улыбаются: «Откуда приехали? Из России? Ох, как далеко!». Мы наслаждались воздухом, доброжелательной атмосферой. Но, потом, конечно, надо было позаботиться и о работе.  Поездил по стране, по разным городам, и оказалось, что у них очень ограниченное поле деятельности, но люди очень отзывчивые. Я стал рассылать своё резюме  по всем  школам. И в одной из школ, в Окленде,  мне сказали: «Давайте, приезжайте, мы вам поможем». И вскоре мне дали возможность поработать со  студентами над Чеховым, провести несколько  вводных уроков. После этого меня спросили: «А «Три сестры» сделаете за четыре недели?» Я укусил себя за губу и сказал: «Сделаю!». И всё получилось  удачно. Это стало дипломным  выпускным спектаклем, который ребята играли уже на зрителя.Потом появились люди, которые захотели  смотреть мои спектакли, захотели  работать со мной.  Появились продюсеры, которые предлагали что-то сделать, предлагали переехать и что-то организовывать уже в другом городе. Сейчас уже такой пик популярности прошёл, правда…

- Ты имеешь в виду популярности твоей студии?

Вадим: -Ну, в целом мода на русскую театральную школу. Основная волна увлечения театром прошла. Появился такой сумасшедший русский, который делает замечательные спектакли и был бум.  Сейчас этот бум прошёл, но моя узнаваемость осталась, и  остались люди, которые всегда хотят со мной работать, даже бесплатно, которым интересен театр и русская культура.

- Я знаю, у тебя какая-то бурная деятельность  была на радио.

Вадим:- Да, это так называемое Русское Культурное радио. Мы записали  «Графа Нулина» Пушкина, сделали передачи о поэзии Вересаева,  записали сказку «Конёк-Горбунок».

- А Игорь Вадимович тоже участвует?

Игорь Вадимович: - Они зовут, но я живу в другом городе, и поэтому мне сложно добираться специально для этого.

Вадим: – Дело в том, что там всё готовишь сам, нет ни режиссёров, ни редакторов. Мы, и ещё несколько человек основали общество русской культуры  и искусств и назвали его «Наследие». Своей задачей ставили сохранение именно культурного наследия.

Игорь Вадимович: - Пушкинский вечер мы делали к юбилею, приходили и русские, и новозеландцы. Но, конечно, мы работаем в основном,  для русской диаспоры. Там где-то  две тысячи человек, наверное?

Вадим: – По некоторым сведениям три тысячи, по некоторым  пять тысяч. Для Новой Зеландии это много, потому что в Сиднее, к примеру - около сорока тысяч. В Чикаго, там  двести или триста тысяч…

- У тебя были такие моменты, когда  ты думал: «И какого чёрта я сюда притащился? Что меня понесло то, Господи?»

Вадим: - Честно говоря, нет. Просто, когда я  начал работать и увидел у людей интерес….

Игорь Вадимович: - У Димы то нет…

- А у Вас?

Игорь Вадимович: - Просто мне там сложнее себя применить… Мы же,  как привыкли – без применения ты не человек.

- А вообще русскому человеку свойственно сомневаться: так ли я делаю?

Игорь Вадимович: - Когда сейчас, спустя четыре года, меня спрашивают,  что я там делаю, я отвечаю – живу я там.

- Нормальной полноценной жизнью… дышу свежим воздухом…

Вадим - Ты знаешь, это очень странно, но мы не жили здесь…люди не живут здесь…

- Ничего себе заявление! Вот так послушают вас, и кому-то точно захочется драпануть…

Вадим: - Ну, понимаешь, там я встаю утром, смотрю в окно… При всех остальных заботах,  сама жизнь остаётся  жизнью. Здесь тоже что-то должно поменяться.

Игорь Вадимович:  Просто эта жизнь в Москве, она такая же, как и в других больших городах, это особенность таких вот мегаполисов, с бешеным ритмом.

Вадим: - У нас знакомые уехали в Америку, но дом  в Новой Зеландии  не продали, они его сдают. Потому что всегда есть, куда приехать отдохнуть.

- А как ты уговорил Игоря Вадимовича  переехать?

Вадим: - Папин приезд для меня, конечно, был необходим, как воздух.

Игорь Вадимович: – Но мы-то тоже скучали сильно.

Вадим: – Когда мы сделали «Вишнёвый сад», то все воочию увидели настоящую русскую театральную школу в лице папы. Я там тоже отличился. Во втором акте у Чехова проходит пьяный мужик, и я, в целях экономии средств, решил сам выйти  на сцену в этой роли. После этого и мной заинтересовались как актёром.

Игорь Вадимович: -Человек только прошёлся по сцене…

- Ну ты, наверное, не просто прошёлся, а ещё и  повыпендривался?

Вадим: - Ну да, повыпендривался.

Игорь Вадимович: -У Чехова проходит пьяненький мужичок через палисадник, а как играть этого пьяного Чехов не давал рекомендаций. И это даёт возможность похулиганить, гротесковый кусочек, вот и вертись…

Вадим: - И после этого я сразу снялся в рекламе, где нужно было играть пьяного, но мне это понравилось.  До этого были другие предложения, но они меня не заинтересовали. А этот рекламный клип в 90 секунд был  для меня куражом. Мои студенты все видели, всем нравилось. Крутили не на телевидении, а в кинотеатре, перед сеансами. А поскольку это была такая комедийная реклама, то она хорошо сработала.  Потом пригласили на съёмки в фильм «Геркулес». Там правда, маленькая была роль - кузнец, который делает магическое оружие для одного из северных богов, и после этого его  сжигают. А потом ещё что-то, ещё. Но, видишь ли, у меня хочешь-не хочешь, есть акцент, поэтому я не на любую роль гожусь. Однажды я сыграл  русского моряка в «мыльной опере», в сериале.

- А платят они хорошо?

Вадим: – В кино хорошо, а вот на телевидении меньше. Съёмочный день выходит 300$, причём, если у тебя четыре съёмочных дня, то тебе уже заплатят не 1200, а 1000.

- Как-то они урезают неплохо…

Вадим: - Да, но люди, когда туда попадают, они  всё равно счастливы, что могут заработать. Ведь там  нет стационарных театров, у актёров нет стабильной работы.

- Расскажите мне о своей поездке сюда. Как это всё случилось? Я знаю, что было решено восстановить фильм «Через тернии к звёздам» и вы были приглашены на переозвучание?



Вадим: - Да.


Игорь Вадимович: - Его хотят прокатывать в связи с двумя датами.

Вадим: - Двадцать лет фильму, сорок лет Космонавтике.

Игорь Вадимович: - Фильм два с половиной часа идёт, но они хотят сделать сокращённый телевизионный вариант, плюс планируется записать диск. А звук убитый уже,  вот они нас и вызвали заново озвучивать. Когда продюсер поехал за исходниками, он чуть не умер от горя, увидев, как это всё хранится.

- А кто это всё делает?

Игорь Вадимович: - Сын режиссёра Викторова. Сын Ричарда Николаевича Викторова,  Николай  Ричардович Викторов.

Вадим: - Он вырос на этом фильме, он с любовью всё это делает, всё помнит.

Игорь Вадимович: - А мы с удовольствием откликнулись, хоть это и тяжело. Вот я вчера пришёл в театр…Это очень конечно, для сердца, для души трудный момент, потому что так встречают, так…Ну, это и понятно, всё таки  я ведь 25 лет своей жизни  отдал одному театру. И друзья,  и коллеги говорят: - «Такое ощущение, что Вы никуда не уезжали…»  Но я то знаю, что  уезжал, а может,  если бы  не уезжал, то так бы и не встречали? (Вадим и Игорь Вадимович смеются). Но я не могу пожаловаться, ко мне всегда было хорошее отношение в театре. У меня не было  врагов, хоть и  говорят, что, если человек не имеет врагов, то это неполноценный человек. Но дело в том, что враги появляются, когда ты на определённые действия  реагируешь. Я просто не реагировал, и это постепенно уходило. Но я очень вчера разволновался, меня растрогала эта встреча.  И потом, я всё-таки зашёлв театр, который 25 лет был моим домом, фактически, понимаешь… Дом… То есть я жил, чтобы утром встать и бежать в театр. Целый день в театре, вечером опять в театре. Когда Марк Наумович Перцовский, царствие небесное, был старенький, больной, и не мог работать, он почти каждый день приходил, сидел в актёрском фойе до двух часиков, а потом уходил. «А что вы здесь делаете?» - «А я не могу без этого воздуха, это моя жизнь». Он там проработал, по-моему, 50 лет, с основания театра.  Да так, что, конечно, многое здесь осталось, и никогда это не сотрётся. Это душа, это сердце, я не знаю, на сколько процентов, но как поёт Фрэнк Синатра - «Я оставил своё сердце в Сан-Франциско». А я оставил часть своего сердца, конечно, здесь.  Ну  и у Димки с Москвой связано много. И слава Богу, что эти встречи такие тёплые, это даёт надежду, что есть связь,  что  всегда можно  вернуться, если захочешь. Мы остаёмся гражданами России, мы гражданство не теряем. Может быть, я потом и вернусь, может не на совсем, но вернусь. Потому что без этого трудно. И мы рады, что нам выпала такая возможность прилететь, очень рады. Грустно, наверное, будет уезжать. Я скучаю по своей работе, по Москве, по многим людям.

- Но здесь и зритель другой.

Игорь Вадимович:  Да, совсем другой, и он меня понимает. Но и там, я должен сказать,  большая тяга к культуре и ко всему русскому. Россия для них загадка.

- По-моему, она для нас самих загадка!

Игорь Вадимович - Да, это точно!...

Вадим - Я как-то на прогоне стал делать замечания артистам и вдруг перешёл на русский, потому что у меня было полное ощущение, что они говорят  по-русски. Я люблю актёров, потому что я сам актёр. Они привыкли, что приходит режиссёр, у него есть концепция, есть характеры, и ты должен подстраиваться. У меня тоже есть концепция, но я её не навязываю. И стараюсь идти от них, пробую с ними.

- Мне кажется,  при таком раскладе  артисты чувствуют себя увереннее, больше возможности у них раскрыться. Но давайте вернёмся  к  фильму «Через тернии к звёздам». Каково это, спустя двадцать лет, всё пережить заново?

Игорь Вадимович: - Вот, поэтому они и вызвали нас пораньше,  чтобы мы могли освоиться, и, учитывая и жизненный опыт, сейчас заново прожить эту историю. Но темы, которые там были в сценарии, остались актуальны и по сей день… Вечные темы землян. Фильм и двадцать лет спустя, на мой взгляд,  современен. Тогда я был моложе, конечно, и многие явления жизни воспринимал менее болезненно,  менее серьёзно.

- А  что фильм говорит зрителю о будущем?

Игорь Вадимович: - Я думаю, он призывает: «Вглядись в прошлое». Режиссёр, как бы предупреждает - если мы пойдём по этому пути, то нас ждёт вот это, а может быть и что-нибудь страшнее.

А что такое совесть, на Ваш взгляд? И что пробуждает в человеке совесть?

Игорь Вадимович: - Один философ, Зенон Косидовский,  сказал, что только осознание человеком вины пробуждает в человеке совесть. И она начинает работать, когда человек пытается эту вину искупить. А Толстой сказал: «Если поступки людей ведут к разъединению - это плохо, а если они ведут к объединению - то это хорошо». И хочется, ну если не сеять разумное доброе вечное, то,  во всяком случае,  сделать что-то, чтобы искупить свою вину.

- А что, у Вас есть какое-то чувство вины?

Игорь Вадимович: - Конечно! А как же! Если бы я не испытывал чувство вины, у меня не было бы совести. Я надеюсь, что она у меня есть…

- Чувство вины за всё, что происходит вокруг?

Игорь Вадимович: - Нет, за то, что связано со мной…

Вадим: - Это то, что в русской православной церкви называется покаянием.

Игорь Вадимович: -Но истинное покаяние происходит, когда это потребность души.

Вадим: - Это сознание того, что  сделал что-то  неправильно и возникает потребность начать жить иначе или хотя бы сделать шаг к этому.

- Вы человек, рождённый в первой половине, теперь уже прошлого столетия. У вас есть ощущение, каким будет 21 век? Сейчас только первый год пошёл, правда, но, тем не менее… Какие у Вас ассоциации со словосочетанием «21 век»?

Вадим: - Не вздрагиваешь, нет?

Игорь Вадимович: - Вздрагиваю, вздрагиваю. Пока начало века не сулит мне ничего радужного…

Мы ещё долго разговаривали о фильме «Через тернии к звёздам»,  о надеждах на удачную работу, о молодом режиссёре Николае Викторове, о том, что они ещё не раз вернутся на Родину. Но Игорю Вадимовичу так и не пришлось больше побывать в Москве, он внезапно заболел. У него обнаружили рак крови. Он мужественно переносил боль и через пару месяцев умер. Это было в 2005 году, его могила находится  в городе  Кембридж, в Новой Зеландии. Когда я переносила  этот текст на бумагу, много раз слушала запись его голоса, было полное ощущение, что он живой, что я только что с ним поговорила. Хотя прошло так много времени, а как будто  вчера всё было. Вот время летит!"






2 комментария:

  1. Интересно и грустно... Вадим, можно ли дать ссылку на эту страничку со статьей на сайт любителей кинодилогии? (Москва - Кассиопея)

    ОтветитьУдалить
    Ответы
    1. Ох, пока разобрался, как отвечать на комментарии... Там, в начале, есть ссылка на сайт "Мьюзик пипл", откуда взят этот отрывок. Автор - Марина Миронова. Думаю, что если вы спросите ее, все будет в порядке.

      Удалить